Политолог Анатолий Дирун поделился мнением о ситуации в Приднестровье на круглом столе в Кишинёве, сообщает OGlavnom.
На восьмом Национальном круглом столе в Кишинёве политолог Анатолий Дирун представил свою точку зрения, опираясь на опыт жителя Приднестровья и знания геополитических процессов.
Дирун ввёл в обсуждение ключевые аспекты, связанные с правовыми ограничениями в вопросах урегулирования конфликта. «Любая политическая партия в правовом поле Молдовы не может выйти за определённые рамки. Есть закон о сепаратизме — вы не можете написать, что будете признавать Тирасполь, потому что автоматом попадёте под статью о сепаратизме», — отметил он, подчеркивая юридические преграды для открытого диалога.
Политолог акцентировал внимание на успешных коммуникационных аспектах урегулирования конфликта. «Отличие приднестровского конфликта от других на постсоветском пространстве — это наша коммуникация. Удалось выйти из этого конфликта с минимальными потерями по сравнению с другими», — подчеркнул он относительную стабильность ситуации.
Эксперт выделил ценностные различия как основную причину конфликта. «В основе приднестровского конфликта — вопрос ценностей. За 20 лет в Приднестровье сложилась своя историографическая школа. Приднестровье не сидит на геополитическом шпагате между Европой и Россией — оно на 120% ориентировано исключительно на Восток», — объяснил он глубину идеологических расхождений.
Дирун также описал мотивы получения молдавского гражданства местными жителями. «Люди принимают молдавское гражданство для выживания, получения работы, выезда в Европу. Базовые ценности приднестровского общества не изменились», — добавил он.
Критически оценивая подход внешних дипломатов к конфликту, Дирун сказал: «Приезжает европейский дипломат, говорит: ‘Мы решим этот конфликт за два года’. Уже этого дипломата нет, трёх его преемников нет, а конфликт остаётся», — привёл он примеры неудачных прогнозов.
Эксперт также обратил внимание на то, что общественное восприятие конфликта вызывает серьёзные вопросы. «Люди объективно не чувствуют этого конфликта на бытовом уровне. А раз конфликта нет, то этот вопрос не становится темой национального интереса номер один», — констатировал он отсутствие массовой озабоченности.
Сравнивая текущую ситуацию с другими замороженными конфликтами, Дирун заметил: «Вы не поедете из Тбилиси в Сухуми так же просто, как из Кишинёва в Тирасполь. Здесь всё свободно: сел в маршрутку — и поехал. Молдова считает это административной линией, а Приднестровье — государственной границей».
Он объяснил практические последствия такого восприятия: «Когда мы говорим о реинтеграции здесь, в Кишинёве, большая часть населения не понимает: мы и так, в принципе, нормально живём. Есть вопросы по экономике — их больше ощущает бизнес, и бизнес договаривается».
Дирун предупредил о потенциальном выборе между реинтеграцией и евроинтеграцией: «Когда на стол ложится вопрос о европейской интеграции, подавляющее большинство — возможно, это будет горькая правда — выберет европейскую интеграцию».
Моделируя сценарий давления, он добавил: «Представим, что говорят: ‘Вы либо с Тирасполем договариваетесь за два года, либо мы вас забираем без Тирасполя’. Подавляющее большинство выберет: пусть Тирасполь остаётся где-то там, а мы потом к этому вернёмся».
В качестве примера возможных неудобств он упомянул, что «люди почувствуют проблему, когда с октября Евросоюз введёт плату 20 евро за пересечение границы. Все будут платить, пока Молдова не станет членом ЕС».
В заключение Дирун подчеркнул необходимость экспертной подготовки к возможным изменениям: «История может произойти мгновенно. Если ты не готов, то будет победа чужой дипломатии, не молдавской. Погружайтесь в детали, в историю вопроса».
